Большие дела [СИ] - Дмитрий Ромов

Платоныча арестовали… Признаюсь, смысл этой фразы упорно не хочет становиться доступным. Что значит арестовали? Кто арестовал? За что арестовали? Бред, полная ерунда и несусветная глупость. За что его можно арестовать? Честнейший и добрейший человек…

Мысль упорно буксует, прежде чем происходит осознание того, что вообще-то существует пара-тройка дел, которые могут быть ему вменены в вину. И мне, и много кому ещё…

─ Андрей, погоди, давай спокойно. Скажи точно, что тебе сообщил зам.

─ Блин, Егор! Как тебе ещё объяснить? Он сказал, что пришли менты то ли с ордером, то ли с повесткой или постановлением, я не знаю, с бумагой короче. Пришли и взяли его, то есть увезли с собой в ментуру!

─ А что за менты? ОБХСС?

─ Ну, я-то откуда знаю? Он этого не сказал.

─ Ясно…

Я на пару мгновений задумываюсь.

─ Ясно, ─ повторяет за мной Трыня. ─ Ну, скажи тогда, что делать.

─ Ничего не делать, ─ отвечаю я. ─ Ты дома?

─ Да.

─ Готовь ужин, жди, батю. Я надеюсь, это какая-то ошибка и недоразумение.

─ Недоразумение? ─ переспрашивает Трыня и в его голосе явно проскакивают нотки отчаяния. ─ А вдруг нет? Что тогда?

Что тогда? Опять детский дом, интернат, распределитель. И это самое безобидное из того, что нас ждёт в случае, если это не ошибка….

─ Так, пожалуйста, Андрюха, ─ уверенно говорю я, пытаясь собрать в кулак его, да и свою волю. ─ Давай не будем паниковать. Сохраняй спокойствие, сиди дома, занимайся повседневными делами и жди дядю Юру.

─ Ты придёшь? ─ спрашивает он и я отчётливо слышу голос испуганного ребёнка, а не своенравного подростка в переходном возрасте.

─ Да, Андрей, обязательно приду только чуть позже. Мне нужно сделать несколько важных звонков. Я всё выясню, а потом приду. Хорошо?

─ Хорошо, ─ недовольно соглашается Трыня.

─ Андрюха, всё хорошо будет, ─ подбадриваю его я.

─ А ты-то откуда знаешь? ─ бросает он.

─ Надеюсь.

Надеяться-то я надеюсь, да вот только такое чувство, что я бы и сам не отказался, от подобных уверенных слов, сказанных кем-то надёжным и не допускающим сомнений. Сука Печёнкин. Сто процентов, он был в курсе, знал, что сегодня будут Большака брать, но ничего мне не сказал, не предупредил. Вражина.

Идиот человек. Идиот. Думает победить меня? Но это вряд ли, товарищ генерал. Скорее сам ты станешь жертвой мести, кишка-то у тебя тонка.

Звоню Кофману, адвокату, а потом набираю Баранова, но его не оказывается на месте. Где его носит? Надеюсь, он не причастен ко всему происходящему. А кто, кто причастен? Снежинский? Ну, гадина, попадись ты мне, я из тебя дух выбью.

Звоню Гене. Он обещает попытаться выяснить, что к чему. Потом вызваниваю Суходоева.

─ Алексей Анатольевич, здорово. Это Брагин.

─ Здорово, ─ неохотно и скованно отвечает он. ─ Я тут… э-э-э… занят немного.

─ Ничего, я на минутку, хочу попросить кое о чём, ─ говорю я тоном, от которого становится совершенно ясно, что это никакая не просьба, а самое настоящее требование, приказ. ─ Мне нужно выяснить, кто, куда и на каких основаниях увёз Большака Юрия Платоновича.

─ В смысле, куда увёз? ─ тупит он.

─ Куда-куда ─ коту под муда. Кто из сотрудников явился за ним на работу, показал какую-то бумажку и увёз на служебном авто. Я не знаю, что там ─ арест, задержание, допрос свидетеля ─ всё это надо выяснить. Где Большак, что ему вменяют и кто с ним работает. А, ещё, кто на него стуканул. Чем больше инфы, тем лучше.

До него, наконец, доходит, что я хочу, и я вешаю трубку. Куда этот змей Баранов делся? Звоню ему ещё раз, но с тем же результатом. Как сквозь землю человек провалился.

Водила фабричный бесит! Слушает, развесив уши и делая вид, что его это не касается и совершенно не интересует. То, что не касается, это правда, скорее бы уже мне Скачков нового прислал.

─ В УВД, ─ бросаю я и ещё раз прошу Игоря набрать номер Баранова.

Блин, как на зло. Нет его… Звоню в ноль-девять и спрашиваю номер управления. Получив, перезваниваю и выясняю, что Баранов сегодня уехал в Прокопьевск в командировку. Твою же дивизию! Надо вот ему было именно сегодня. Заодно спрашиваю, есть ли информация по Большаку. Но на этот вопрос получаю вежливую рекомендацию отправиться куда подальше.

Но это извините. Не подальше, а поближе…

─ Брагин, ты заколебал уже! ─ восклицает Дружкина, когда я снова появляюсь в приёмной. ─ Ходишь и ходишь!

─ У себя? ─ киваю ей я.

─ Велел никого не пускать. С Москвой разговаривает.

Пофиг, хоть с центром галактики.

─ Эй! Егор!

Не обращая на неё внимания, я толкаю дверь и захожу внутрь. Печёнкин бросает на меня рассеянный взгляд и отворачивается, не отрываясь от разговора.

─ Да, ─ кивает он. ─ Так точно, Олег Вениаминович… Не успели ещё… Да… Да… Ну конечно, не беспокойтесь, мы всё оформим и реализуем в лучшем виде. Да… Так точно. Решим оперативно. Думаю, в ближайшие несколько дней.

Решальщик. Ты давай по Платонычу реши сначала, покажи, что умеешь работать в команде.

─ Глеб Антонович, здравствуйте ещё раз, ─ киваю я.

─ Брагин, ─ говорит он, глядя исподлобья. ─ я вот смотрю на тебя и понять не могу, ты почему такой ох*уевший? Тебе секретарша моя сказала не входить?

─ Сказала, ─ пожимаю я плечами. ─ Да больно дело срочное, чтобы всяких секретарш слушать.

─ Нет, ты ответь, ─ щурится он, ─ ты, может быть, думаешь, что я твой подчинённый? Или, может быть, тебе кажется, что я сижу здесь, в этом кресле, для того чтобы решать твои мелкобуржуазные и бандитские проблемы? А? Так ты думаешь? Если да, то ты глубоко ошибаешься. Я здесь нахожусь для того, чтобы искоренять преступность, а не для того, чтобы потакать ей и самому становиться преступником!

─ Так вы же уже стали, ─ хмыкаю я. ─ У меня и доказательства имеются. Ну, вы в курсе, так ведь?

─ Да знаешь что, ─ взвивается Печёнкин. ─ Засунь себе эти доказательства в гудок! Ты услышал меня? Пошёл ты нахер!

─ За что Большака взяли? ─ прерываю я эту гневную, полную обиды речь.

─ Что? ─ хмурится он.

─ Большака увезли в ментовку. За что? И какого хрена вообще?

─ За хищения. А скоро всех вас упырей и паразитов, пьющих кровь народа, мы к ногтю прижмём.

─ То есть, ─ усмехаюсь я, ─ вы и на себя дело заведёте?

─ Ты, Брагин, границы-то не переходи, ─ качает он головой. ─ Думаешь, ты непобедимый такой? Да мне по херам все твои грязные секреты.

─ Секреты? Да ещё и грязные? Вы ухи что ли поели, товарищ генерал? Или, может быть, вас шиза посетила? А может, вы решили акт самосожжения провести перед лицом всех людей? Покаяться и вести честную, полную простых человеческих радостей, жизнь? Что с Большаком? Где и что он там делает?

─ А если не скажу? ─ ухмыляется он. ─ Ты, может быть, дело моё начнёшь крутить, сынуля? Головой-то своей дырявой подумай. Иди, поразмышляй. Пи*дуй, понял? И ещё раз так ворвёшься, я тебя дежурным отдам, и посмотрим, что они с тобой сделают.

─ Неожиданная и даже отчаянная смелость, ─ качаю я головой, ─ верный признак того, что вы встаёте на ноги, крепнете и показываете оскал. А также демонстрируете свой чудесный характер и то, что нашли поддержку там, где её недавно ещё не было. Ну и ум свой показываете. Ума-то у вас палата, да? А ещё подтверждаете, что вы крайне нестабильный и ненадёжный партнёр. А такой партнёр нахер не нужен. Ну, что же, война значит, да?

─ Да кто ты такой, чтобы с тобой ещё воевать? ─ повышает он голос, привнося в диалог нотки истерики. ─ Вошь лобковая, научившаяся выскакивать дальше своего лесистого бугорка.